what if
за последние пару лет я перестала верить в случайных людей. мне стало казаться,
что каждого, кто приближается, следует опасаться и даже держать на расстоянии.
невозможно доверять незнакомцам, свыкнувшись, смирившись с каждой ошибкой,
с каждым новым промахом в попытке угадать что к чему. даже не угадать, а честно
пытаться понять поступки людей. их мысли и чувства, уяснить для себя что же ими
движет?
но я вдруг отяжелела, растеряла по дороге всю свою легкость, весь свой звонкий смех.
набрала во все карманы хмурой тяжести добровольного одиночества и вдруг решила,
что у меня больше никогда ничего не получится. я стала человеком, который боится
впускать в свою жизнь новых людей и идет неизвестно куда.
и все списки стали значительно сокращаться. все возможные встречи отменены, все
телефоны заблокированны, друзья те, что еще со мной — в совершенно иных
плоскостях, будь то географические или эмоциональные. и где-то посредине этих
двух лет я провела жирную черту, закрылась на все замки, решив, что мне страшно
необходимо защитить себя от чего-то неизведанного. бывали такие дни, когда за весь
день не было никого с кем я бы обмолвилась словом.
мне было так спокойно, будто дрейфуешь в закрытом аквариуме, а вся суетная жизнь
она там, за толстым стеклом, чуть мутноватая, неотчетливая, блестящая, но уже настолько
пугающая, что внутри своего пространства появляется чувство собственной неполноценности.
ты сам себе кажешься недостойным, ты ведь плохо танцуешь, иногда шутишь невпопад
и никак не можешь найти в себе что-то, чем можно честно гордиться. кажется, что
нужно обязательно обязательно обязательно чем-то гордиться, что-то нести с собой, чтобы
войти в любой круг и предоставить собственное резюме. а иначе не пустят, а хуже того —
поднимут на смех.
когда мне приходилось знакомиться с новыми людьми и проводить с ними подряд несколько
часов, то услышав чужой смех мне всегда казалось, что это надо мной. а пониженный голос —
это обо мне. и все это нехорошее, все осуждение или издевка. мне всегда и отовсюду хотелось
бежать, ничего не объясняя, просто бежать домой, закрыться на все замки и больше не
выходить. меня бы устроило, чтобы никто обо мне не знал, вполне.
сейчас я вдруг обнаруживаю себя смеющейся на вечеринке, болтающей на английском с
совершенно незнакомыми людьми. или нахожу себя за завтраком с новыми знакомыми,
с которыми мне очень и очень хочется дружить. и пусть это стоит мне ежедневных
труднопередаваемых усилий выбираться из собственной раковины интровертивности,
но все это, смешное или трудное, все это стоит того, чтобы снова пытаться.
снова ощущать собственную легкую походку.